Между тем приблизился июнь 1817 года - пора выпускных экзаменов. В лицее было принято готовить к празднику концерт, программа которого составляется исключительно из сочинений его воспитанников. Примером весьма упорного труда Доницетти в этом учебном году, очень высоко оцененного преподавателями, служит именно программа финального концерта: больше всего номеров в ней принадлежит Доницетти.

Разумеется, это падре Маттеи пожелал придать выпускному вечеру такой характер, особо подчеркивающий дарование Доницетти. Падре Маттеи считает, что в сочинениях ученика обнаруживается яркий талант. Для Доницетти подобное предпочтение строгого директора - большая честь, как и присуждение после триумфа на концерте премии "Совета мудрейших" Дирекция лицея сообщает Доницетти о награждении грамотой:
"Успехи, достигнутые Вами в изучении контрапункта, и прилежание, с каким Вы относились к занятиям, побудили нас наградить Вас одной из премий, установленных Его Светлостью синьором Сенатором и "Советом мудрейших". Пусть заслуженная награда упрочит Ваше стремление совершенствовать свое искусство, дабы оправдать репутацию, основы который Вы столь удачно заложили сегодня, и осуществить надежды, какие отечество возлагает на Ваши последующие деяния".
Доницетти гордится наградой, но все-таки не может не сострить:
- Отечество? Даже? По-моему, это уж слишком.
Наконец его болонские бдения закончены, и в январе 1818 года он возвращается в Бергамо. Падре Маттеи дружески напутствовал его - крылья юноши окрепли. Готовы ли они к полету в поднебесье?

В Бергамо Гаэтано радостно встречают все - и родные, и друзья, обступившие его. Но только не увидел он среди них дорогую подругу сердца. Девушка опять уехала в Милан, и по намекам ее служанки Доницетти начинает подозревать, что знатные и высокомерные родители задумали выдать дочь замуж за кого-то другого. Гаэтано охватывает столь безутешная печаль, такое глухое отчаяние, что у него не хватает мужества показаться в городе, и он убегает далеко в поле. Юношу мучает стыд, как бы люди не догадались, не узнали о его несчастье.

Живительный аромат полевых цветов и быстрый бег несколько успокоили его. Нет, не надо отчаиваться. Кто знает, может, еще не все потеряно. Разве не сказала служанка, что синьорина протестует, что синьорина не хочет выходить замуж за того, другого?.. Спокойствие и еще раз спокойствие - не нужно так сразу приходить в отчаяние. И все же, это, конечно, очень тяжелый удар. Впереди один сплошной мрак.

Гаэтано долго не может прийти в себя, его охватывает невыносимое отчаяние, отчего мурашки пробегают по телу, гнетет какая-то тоска, которую он даже не в силах понять. Невольно содрогается от ужаса. Иллюзии улетучиваются, словно листья, подхваченные осенним ветром. Что же делать?
В восемнадцать лет Джоаккино Россини уже начал победно седлать Пегаса. Моцарт стал знаменитым еще в более раннем возрасте. В девятнадцать лет Доницетти чувствует себя осужденным на страдание, от которого мороз продирает по коже и сковывает мрачная тоска.
Гаэтано встречает друзей, товарищей, с кем когда-то вместе учился музыке, и они интересуются, чем тот занят.
- Работаю, - сухо отвечает он.
Отец тоже допытывается:
- Я рад бы увидеть, что ты начал что-то делать.