Шурин сообщает ему о ругательной статье одного итальянского журналиста, на которую следовало бы, по его мнению, ответить, но Доницетти возражает:
"И не подумаю отвечать на статью, потому что здесь я уже научился не реагировать на подобные вещи. Знаешь, тут ведь не проходит и недели без того, чтобы газета "Франс мюзикаль" не написала бы обо мне и моих операх какие-нибудь гадости. И все же я веду себя как ни в чем не бывало: не обращаю внимания, посмеиваюсь и двигаюсь дальше. Есть немало других газет, которые хорошо отзываются обо мне! Философия, дорогой Тото!"

Мелкие жизненные неприятности. Есть и большое горе, которое порой кажется заглохшим, подавленным всякими другими чувствами и событиями, но тем не менее оно все время дает о себе знать: это печальное воспоминание о нежной Вирджинии. В годовщину смерти, 29 июля 1841 года, Доницетти пишет шурину:
"В этот день я плакал, да так, словно это несчастье произошло сегодня. Никак не могу иначе, если только вспоминаю о ней, даже в минуту радости, слезы текут сами собой. Кому сказать об этом? Кто поверит? Мне? Мне, которого все считают беспечным и веселым..."
Затем мысли его невольно переключаются на другое, и он успокаивается, но воспоминание постоянно грызет его сердце.

И вновь обязательства захлестывают его. Он согласился написать новую перу для Милана, для "Ла Скала" - "Мария Падилла", но внезапно возникает неожиданная трудность. Оказывается, певица Фреццолини, которая должна была исполнять главную партию, и на чьи вокальные данные рассчитывал Доницетти, сочинив уже половину оперы, ждет ребенка именно в декабре или январе - как раз в то время, когда опера должна выйти на сцену.
Значит, она не сможет петь. Пусть рожает на здоровье, только где ему найти другую такую певицу, как Фреццолини?

Надо немедленно ехать, просто лететь в Милан, к тому же нужно еще договориться с поэтом Росси, когда он представит вторую половину либретто.

Доницетти садится в почтовый дилижанс и через Страсбург, Базель, Сен-Готард к концу августа попадает в Милан. Его ждет поэт Росси, ну и конечно, его ожидают в дирекции "Ла Скала", и артисты, и друзья, но больше всех его ждет славная, нежная подруга - синьора Джузеппина Аппиани, вдова Стриджелли, с которой в него уже довольно давно начался роман, не охлаждаемый расставаниями. Вдова хороша собой и мила. Она принимает возлюбленного в своем особняке на виа Монфорте, что находится напротив дворца правительства. Она вдова, он вдовец, им кажется, что их связь никого не обижает.

Джузеппина довольно капризна, но умна, хорошо чувствует искусство, жизнерадостна, словом, умеет создать приятную обстановку, не портит маэстро настроение чрезмерной ревностью, когда надо, умеет отойти в сторону. Если они вместе отправляются в театр или на какой-нибудь светский прием, то держатся просто как добрые друзья, не более. В таком приветливом обществе Доницетти кажется порой, будто вернулась беззаботная пора радостных студенческих лет.

Поэт Росси, написавший либретто для ранних опер Россини, а также для "Семирамиды", не столь обогащен классической культурой, как Феличе Романи, но зато вернее держит слово и не заставляет композитора страдать в мучительном ожидании стихов.